Опирайтесь на науку: к инновациям она готова

ЕКАТЕРИНБУРГ. Слово «инновация», означающее, по сути, --нововведение или внедрение чего-то нужного, наукоемкого, высокотехнологичного и обязательно с прикладным аспектом – очень популярно сегодня в научной и властной сферах. Значительно меньшим спросом оно пользуется у бизнесменов. Именно этому дисбалансу было посвящено последнее заседание Совета по науке, технологиям и образованию при Президенте РФ, которое прошло в Зеленограде.

Речь там шла о том, как же стимулировать современное инновационное производство, объединив для этого возможности образования, науки и бизнеса. Выступая на Совете Владимир Путин выразил мнение, что разрывы инновационного цикла происходят потому, что в предпринимательской среде пока не распространена «инновационная психология». Об инновационном пути развития экономики мы и поговорили с председателем Уральского отделения РАН академиком Валерием ЧЕРЕШНЕВЫМ и принимавшем участие в работе Совета директором Института органического синтеза УрО РАН академиком Валерием ЧАРУШИНЫМ.

—Вы тоже остро ощущаете этот разрыв инновационного цикла?

Черешнев. – Есть положительные изменения, хотя они не приняли характер лавинообразных, и мы не вышли еще на качественно новую ступень, но инновационный климат меняется и, безусловно, в лучшую сторону.

Чарушин. — У бизнеса появляется выраженный интерес к научным разработкам, хотя ситуация далека от идеальной, и она в России сегодня противоположна той, которая существует на Западе. Там 70 процентов финансирования науки поступает из частных источников, и только 30 процентов финансируется государством. Мы же не можем преодолеть ситуацию, когда государство — фактически монополист в поддержке науки. Фирмы, даже самые лучшие, тратят на науку менее одного процента стоимости выпускаемой продукции. Их позиция: давайте купим на западе готовые технологии, а лучше и готовые продукты. Они не собираются что-то у себя развивать. Основная проблема российской экономики —заинтересовать нашу промышленность в высокотехнологичном обновлении, сотрудничестве с наукой.

—А бизнесмены на заседании Совета присутствовали?

Чарушин. – Очень ограниченно. Был Евтушенков Владимир Петрович, директор завода «Микрон», где и проходило заседание, был Шохин Александр Николаевич — председатель союза промышленников, был Лужков Юрий Михайлович. Вот и весь бизнес. Кстати, «Микрон» возродился исключительно благодаря частным инвестициям — в него вложено 500 миллионов долларов. Сегодня это высокотехнологичное производство, которое начинает конкурировать на мировом рынке — свои компьютеры, DVD-плееры. Конечно, предпринимателей надо приглашать на такие заседания. Президент там сказал очень важную вещь о том, что Россия претендует быть одной из стран, которые должны сохранить свое лидирующее положение в глобальной экономике и высокотехнологичных областях. Это означает, что надо вести исследования по широкому спектру направлений, не сужаясь до одного или нескольких, как многие страны.

Черешнев.—Что нам постоянно предлагается, кстати. Нам говорят: сосредоточьтесь на военной продукции и на космосе — вы тут пока лидеры. Зачем вам трубы какие-то, пластмассы, продукты? Вы страна северная, на вас будет работать Италия, Африка, Израиль, Болгария — им продукты некуда девать. А вы решайте свои вопросы, и дайте народу хорошо жить. Швейцарцы, например, говорят, у нас ведь нет автомобильной промышленности, но мы покупаем машины во Франции, Германии, Италии и нормально живем. А вам зачем ГАЗ и ВАЗ? Покупайте внедрение, выберете дешевую машину — она будет доступна. Что и происходит, и это разумное решение, в общем-то. Но! Здесь очень тонкий вопрос. Завтра нас спросят, а зачем вам самолетостроение? Есть же Боинги, Дугласы и прочее. А это уже стратегическая безопасность страны. Поэтому надо отличать одно производство от другого. Если что-то случится, мы будем полностью зависеть от поставщиков. Как с оборудованием. Прошел год программы «Здоровье» — и на уровне поликлиник появились вопросы: новое оборудование прекрасное, импортное, но расходные материалы, оказывается, тоже денег стоят, и надо каждый раз покупать комплектующие тысяч на 50 долларов. В общем, самолетостроение надо иметь свое.

Чарушин. – А компьютеры? Спрашивают, зачем вам делать компьютеры, если их основные мировые производители уже определились. Если Россия до перестройки была по микроэлектронике страной номер три и контролировала значительную часть мирового рынка, то за эти годы произошло отставание на 15 лет. Но тот же Зеленоград очень быстро догоняет, и это один из примеров того, что Россия в состоянии конкурировать.

—Но, наверное, мало просто провозгласить поворот к инновационной экономике…

Черешнев. – Конечно. Надо менять законодательную базу, создавать налоговые льготы для предприятий, вкладывающих средства в научные исследования. Разъяснять это бизнесменам.

—Почему американским бизнесменам не надо ничего разъяснять, они сами бегут к ученым, готовые платить?

Чарушин. — Там сформировалась такая система, что, если фирма не будет тратить процентов 15-20 из прибыли на науку, то через некоторое время окажется неконкурентоспособна. Практически в каждой фирме есть научное подразделение, так называемая, корпоративная наука. У нас тоже начинают появляться ростки такой.

Черешнев. — Сейчас называют громадным инновационным прорывом Великую Отечественную войну. Мы начинали ее с фанерных самолетов и трехлинейных винтовок. Закончили — лучшей армией в мире. Конечно, ценой каких усилий! Но ведь можем же! Казалось бы, такая простая штука — каска. Есть американские каски, итальянские, немецкие, английские. А нашу делал один металлургический завод в Пермской области -- четыре инженера и техник придумали ее в 1943 году. Котелок, перевернутый и усовершенствованный, в ней не было ни одного выступа. Козырек, окружающий ее, был так рассчитан, что пуля, соприкоснувшись с каской, всегда должна рикошетить. Мечта всякого немецкого солдата была — иметь советскую каску.

—Так ведь это государство ставило перед учеными четкие задачи. Был заказ – был ответ.

Черешнев. — Да, и пример Великой Отечественной показывает, что когда обращаются к Академии наук, и ставят конкретные цели и задачи, она всегда находит способы их решить. Сегодня у государства нет заказов, потому что все легко достается оттуда-отсюда. Поэтому мы и говорим, что надо создать высокотехнологичную промышленность здесь, чтобы не вести трубопроводы в Европу, а у нас делать и продавать уже готовый бензин, масло. Почему это Shell делает, а не мы? От нас идет нефть, а обратно возвращаются продукты в пять, шесть, семь раз дороже. А древесина? Италия вдруг стала мебельной страной. Туда гоним лес, а оттуда получаем мебель двадцатикратно по цене выше. Речь здесь идет уже о благосостоянии народа.

Чарушин. —Передовые страны включились в соревнование за создание лучших инновационных систем и опережающее развитие образования и науки. Это официальная политика. Например, во Франции определены центры превосходства национального уровня, допустим, аэрокосмический концерн Airbus. Государство активно поддерживает, предоставляет льготы тем, кто участвует в его софинансировании, предоставляет кредиты. Создана система стимулирующих мер, направленных на развитие аэрокосмической отрасли. Зачем? Затем, что это дает Франции конкурентное преимущество в экономике. Так же и у нас — Министерство образования и науки определило восемь приоритетных направлений и тридцать с небольшим технологий, так называемых, критических, они утверждены Президентом Российской Федерации. Получается так: в РАН идет генерация знаний по широкому спектру, а уже на следующем этапе, опытно-конструкторских работ, который требует в 10 раз больше вложений, делается выбор тех направлений, которые могут обеспечить приоритет стране и создать какие-то экономические выгоды.

Черешнев.— Если мы хотим запускать инновационные проекты, надо очень хорошо продумывать всю правовую основу и базу. Я был в инновационных центрах в Южной Корее: вокруг Сеула около 1000 малых предприятий. Станки там — из Германии, а руки — корейские и японские. Корейцы никакого ущерба не испытывают от того, что у них нет гениальных ученых и Нобелевских лауреатов. Ничего, говорят они, вы придумывайте, а мы это сделаем, и вы у нас купите.

Чарушин. —В Южной Корее родилась и новая концепция современного технического университета. Мы привыкли, исходя из традиций европейских и американских, что университетская зона — это лужайки, парк, спортплощадки. В Корее университет встроен в промышленную зону — сотни маленьких предприятий. Преподаватель утром читает лекцию, а после обеда смотрит, что делается в сборочном цехе. Потребности производства сразу ставят реальные задачи, а процесс разработки технологии и образования слит в единый комплекс. Если студенты не занимаются научными исследованиями, они не могут стать полноценными инженерами. И наука, если ничего не внедряет, в конце концов, обессиливает.

Черешнев. — Еще один важный вывод напрашивается. Последние 15 лет показали, что за всеми социальными преобразованиями, перестройками, дефолтами надо очень внимательно следить. Роль общественных наук сегодня – управлять общественным развитием, историческим процессом. Людям надо все время все разъяснять и показывать. Вот смотрите. Во Франции много атомных станций, рядом с ними живут люди, стоят отели и ничего, все спокойны. А у нас, чуть что — выходят с плакатами «Нет строительству АЭС!». Роль общественной науки очень высока. Мы хотим сейчас поддержать большой инновационный проект, которому специально посвящаем декабрьское собрание УрО РАН — «Урал промышленный, Урал полярный». Речь пойдет об участии ученых в освоении Севера Урала. Но предварительно там надо провести гигантскую работу, чтобы осваивающие его ничего не повредили, а то будет пустыня, как полигон в Казахстане.

—Вы уже упомянули две инновационные точки, организованные в УрО РАН, но это же не все?

Черешнев. —У нас сейчас восемь инновационных центров. Больше 10 лет работает ИТЦ – «Академический». Он создан при Институте металлургии, строился на взносы более десятка инвесторов. Многие институты хотят иметь при себе такие наукоемкие предприятия, но откуда брать первоначальный капитал? Мы тоже с этим столкнулись, создавая ЗАО «Новые медицинские технологи» — сначала при Институте экологии и генетики микроорганизмов, потом при Институте физиологии — теперь это небольшой, высокотехнологичный завод, первые средства в создание которого внесло ЗАО «Пермские моторы». Сейчас такой завод создается в Институте органического синтеза, и фармфирма "Юнона" уже сделала первый взнос. Сегодня создается вторая очередь «Академического». Он строится при поддержке губернатора Свердловской области и администрации Екатеринбурга. Инвесторы – уже вложили деньги, потому что здесь у них появится возможность выпускать высокотехнологичную продукцию. Недавно было принято решение о поддержке технопарка в области информационных технологий, которое займет несколько этажей в только что построенном 12-этажном здании Института математики и механики. Здесь – уникальные кадры, научная школа академика Красовского, университеты и огромное количество людей, которые хотят этим заниматься. А вообще, наш призыв – все делать с наукой. У нас есть институты всех профилей, они могут решить любую поставленную задачу, у них есть опыт работы в новых условиях. Поэтому – обращайтесь, опирайтесь на науку: наука к этому готова.

Валентина ЧЕМЕЗОВА,

"Областная газета"